Alexandr, 70 - 16 марта 2008 23:16

Любовь и влюблённость

Есть любовь, похожая на дым:
Если тесно ей – она дурманит,
Дай ей волю – и её не станет…
Быть как дым, - но вечно молодым.

Есть любовь, похожая на тень:
Днём у ног лежит – тебе внимает,
Ночью так неслышно обнимает…
Быть как тень, но вместе ночь и день.

И. Анненский


. У нас существует некий идеал, и обретается он в некой части нашей натуры, которую в дальнейшем изложении я буду именовать “духом” (прошу не путать с "полтергейстом").
. В общем, плохие новости: созданный нами идеал духовен. Человеческий дух вообще отвечает за идеалы в их самом общем, не конкретизированном виде. Когда мы мечтаем – то есть создаём в своём воображении картинку (например, того, как наша героиня знакомится с Принцем – я пишу опять-таки вполне серьёзно), то «трудится» наш дух. Дух вообще питается мечтой и живет сплошными мечтами, и это есть хорошо. Вообще-то, в терминологии психоанализа этот дух называется “супер-эго”, но в дальнейшем я обещаю не грузить вас особо всякими умными словечками (разве что изредка - чтобы "спустить пар"), а выражаться как-нибудь попроще…
. Но у человека есть также душа. В отличие от духа она не обобщает, а конкретизирует. Дух человеческий - штука своеобразная, и через полчаса вы будете знать о нём всё :-) Ну, например: духу без разницы, есть этот человек рядом со мной, или нет. Возвышенная, литературная любовь в её первоначальной стадии развития настолько духовна, что для неё не имеет значения, есть человек рядом, или нет – и даже любит ли он в ответ… Она просто наслаждается самой любовью, самими переживаниями как таковыми. Но, конечно, это так до поры до времени. Помнится, у Пушкина было: “Мы знаем – вечная любовь живет едва ли три недели…”
. В обиходе нормальные люди не разделяют душу и дух – для них это слишком мудрёно, и потому говорят только “душа”. В своё время, когда я задался целью определить, что же такое любовь, то выдумал следующую формулировку: это когда душа одного человека переживает душу другого как нечто прекрасное. Одна душа наслаждается другой душой – вот и всё. Вообще, в этом тексте неявно проводится различие между возвышенно-романтической любовью (её ещё называют влюбленностью, причём очень часто – юношеской; бывает она или в ранней юности, или у закоренелых романтиков, как ваш автор, для которого такие переживания – самоценность) и тем глубоким чувством, которое и есть собственно любовь. Отличаются они друг от друга следующим образом. Влюбленные никогда не понимают друг друга – но лишь сочувствуют: они настолько чувствами переполнены, что на всё остальное не остаётся уже места. Вообще – для влюбленности очень хорошо не отвечать за другого человека – например, когда каждый живёт под крылышком у своих родителей, и лишь летает на свидания со своим «предметом». Любовь всегда включает в себя и понимание и ответственность. Для влюбленности совсем не обязательно (и даже нежелательно) быть вместе - это лишь ей на пользу, так как оставляет «пространство» для мечтательности; любовь мучится от разделения всегда. С другой стороны, при влюбленности обоим совершенно ясно, что они созданы друг для друга навек, а значит, и будут всегда вместе, что бы там не происходило; при любви люди трезво осознают, что нужны ещё всяческие условия и предпосылки, чтобы быть вместе, да и вообще – всё это очень трудно. Более того – могут позволить себе роскошь в этом усомниться. Любовь вообще более основательное чувство, и ей, к примеру, не нужно, «чтобы всё было красиво»: она готова предстать перед людьми в своей нагой неприглядности - это уже её не разрушит. Как правило, юные романтичные девушки мечтают именно о влюбленности – эта последняя, как правило, действительно красива. От любви красота уже не требуется. Она готова принять в себя и суровые, а часто и неприглядные будни – огорчения, болезни, неприятности, которые люди переносят вместе…

• 
• 
•