Олька, 40 - 9 мая 2008 23:27

[B][I][U][COLOR=lilac][SIZE=+1]БУЛАТ ОКУДЖАВА[/SIZE][/COLOR][/U][/I][/B]

[B][COLOR=darkblue][SIZE=-1]"Он сказал, что если бы предложили ему выбирать, кем бы он хотел быть в ХIХ столетии, он ответил бы - "русским барином". А я сказал, что хотел бы быть крестьянином..." Это признание литературоведа, ученого и в прошлом большого литературного начальника Ф. Кузнецова. Трогательно верный классовому подходу, Феликс Феодосьевич предпочел хотя бы мысленно слиться с далекими землепашцами. Ну а барином грезил пожить в позапрошлом веке не кто иной как Булат Шалвович Окуджава.[/SIZE][/COLOR][/B]

[B][COLOR=blue][SIZE=-1]Фанерное Переделкино.

В какой-то мере его мечта осуществилась на исходе ХХ столетия, когда он получил дачу в Переделкино. Позже туда переселился его друг Юрий Карякин. Булат пришел его навестить и спросил: "Как тебе здесь?" Карякин ошалело ответил: "Просыпаюсь, щиплю себя: не приснилось ли?"
"А я уже восьмой год себя щиплю", - подтвердил чудо пребывания поэт и подарил философу сувенирчик - пейзаж, инкрустацию по дереву. Недавно Карякин мне снова показал эту работу неизвестного зэка - на фоне леса старенький домик, до боли напоминающий дачу Окуджавы, который не уставал ее воспевать:
"Мне нравится то, что в отдельном
Фанерном домишке живу.
И то, что недугом смертельным
Еще не сражен наяву."
Я был свидетелем того, как "барствовал" Булат. Ему нравилась эта жизнь - с кашей на завтрак, с очисткой крыльца от снега, с возней вокруг "жигуленка", с прогулками по переделкинским улочкам, с явлениями к нему каких-то немыслимых персонажей, вооруженных рукописями, гитарами и огненным желанием быть выслушанными "самим Окуджавой".
О том, насколько был богат этот человек, мечтавший стать русским барином, я узнал однажды холодной весенней ночью, когда проснулся от грохота канонады.
Нет, это была не война. Напротив его домика полыхала дача, а "стреляли" разлетавшиеся во все стороны куски раскаленного шифера.
Булат стоял у своего забора в телогрейке и валенках, очень напряженный. "Боже, - тихо сказал он. - А если у меня такое?"
"Не усугубляйтесь, - успокоил я. - Какие у вас ценности!"
Он посмотрел на меня взглядом заботливого земского врача: "Юра, у меня архив..."
Другой бы вскричал: "Да там у меня такое!" Другой, но не Булат. Кроме того, читая его романы, я все больше убеждался - его архив особый. Это письма, фотографии, предметы, отражающие историю чувств близких ему людей. Мир тех, кто входил в его родословную, мир семьи, дома, двора.
[COLOR=lilac]На должности стрелка.[COLOR=lilac]
Я вам описываю жизнь свою и больше никакую..."
Подтверждение тому его "Упраздненный театр" - о своем детстве, протекавшем на фоне страшных событий прошлого века, о родных, подхваченных вихрями революции и уничтоженных, сломленных ею же.
Такую интимную историческую прозу критиковать трудно. Поэтому оппоненты ловили его на "чудовищных" искажениях. Писали, например, что весной его герой не мог есть малосоленых огурцов.
...Мне кажется, я до сих пор вижу его шагающим по улице с сучковатой палкой (после операции на сердце врачи прописали ему упорные прогулки). Мы с сыном сбрасываем снег с крыши, и я тихо говорю: "Ты знаешь, что почти все песни, которые мы тихо напеваем, написал этот человек?" Сын кивает, и мы машем путнику, а он - нам.
Эрнст Неизвестный как-то сказал, что Булат похож на Ганди. Уверен, он имел в виду внешнее, видимое ему, художнику, сходство. Однако Окуджава не был тихим непротивленцем злу, проповедником, моралистом.
Он был солдатом. Но никогда не писал это слово с большой буквы. Как и другие важные слова. Ему были абсолютно чужды пафос, поза, дидактика...
Вот как он рассказывал сыну о войне.
Я вам описываю жизнь свою и больше никакую..."
Подтверждение тому его "Упраздненный театр" - о своем детстве, протекавшем на фоне страшных событий прошлого века, о родных, подхваченных вихрями революции и уничтоженных, сломленных ею же.
Такую интимную историческую прозу критиковать трудно. Поэтому оппоненты ловили его на "чудовищных" искажениях. Писали, например, что весной его герой не мог есть малосоленых огурцов.
...Мне кажется, я до сих пор вижу его шагающим по улице с сучковатой палкой (после операции на сердце врачи прописали ему упорные прогулки). Мы с сыном сбрасываем снег с крыши, и я тихо говорю: "Ты знаешь, что почти все песни, которые мы тихо напеваем, написал этот человек?" Сын кивает, и мы машем путнику, а он - нам.
Эрнст Неизвестный как-то сказал, что Булат похож на Ганди. Уверен, он имел в виду внешнее, видимое ему, художнику, сходство. Однако Окуджава не был тихим непротивленцем злу, проповедником, моралистом.
Он был солдатом. Но никогда не писал это слово с большой буквы. Как и другие важные слова. Ему были абсолютно чужды пафос, поза, дидактика...
Вот как он рассказывал сыну о войне:
"Мой сын, твой отец - лежебока и плут
Из самых на этом веку.
Ему не знакомы ни молот, ни плуг,
Я в этом поклясться могу...
Когда погорельцы брели на восток
И участь была их горька,
Он в теплом окопе пристроиться смог
На сытную должность стрелка..."
В 1999 году в Переделкино открылась первая международная научная конференция, посвященная творчеству Булата Окуджавы. Это было замечательное собрание! И по составу участников, и по глубине, яркости озвученных мыслей.
В контекст моего скромного рассказа лучше всего помещается тема, выбранная известным диссидентом, правозащитником Александром Гинзбургом - "Булат и поступок".

• 
• 
•